КРЕЧЕТОВ ИВАН НИКОЛАЕВИЧ

Подполковник

Родился в 1916 году в селе Новосаратовка (ныне - Кедабекский район Азербайджана). В 1940 году Кречетов был призван на службу в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. Окончил Канскую военную авиационную школу стрелков-бомбардиров.

С октября 1943 года - на фронтах Великой Отечественной войны. Воевал штурманом самолёта 3-й эскадрильи 16-го гвардейского авиационного полка Авиации дальнего действия СССР, летал в составе экипажа гвардии младшего лейтенанта Владимира Арсеньевича Пшенко. Совершал ночные боевые вылеты на бомбардировку железнодорожных узлов, аэродромов, скоплений боевой техники и живой силы противника в городах Остров, Горбачево, Резекне, Березино, Полоцк, Двинск, Кишинёв, Минск, Барановичи, Борисов, Беляево, Вильнюс, Крустпилс, Яссы, Тильзит, Инстербург, Будапешт, Штаргард, Кёнигсберг, Фишхаузен, Фюрстенвальде, Пиллау, Лечин, Берлин, нанеся врагу большие потери.

После окончания войны Кречетов продолжил службу в Советской Армии, был уволен в запас в звании подполковника. Проживал в Смоленске. Скончался 27 сентября 1975 года, похоронен на Новом кладбище Смоленска.

Был награждён орденами Ленина (?), Красного Знамени (05.11.1944), Отечественной войны 1-й степени (28.05.1945), двумя орденами Красной Звезды (1955, ?), рядом медалей.

Из воспоминаний командира экипажа В. А. Пшенко:

"...Мы пошли бомбить железнодорожный узел в Вильнюсе, и на обратном пути меня атаковали три немецких истребителя. В тот вылет стрелком-радистом у меня был старшина Станислав Себелев, который обычно летал с командиром эскадрильи и воевал чуть ли не с самого начала войны. Очень опытный, имевший на счету сбитые днем самолеты. Только благодаря ему я остался жив. Отошли от цели, истребитель зажег фару и пошел в атаку. Себелев мне командует: «Вправо, влево» — и все время стреляет. Хорошо, пулемет не отказал! Отбили атаку одного. Второй заходит, и он его сбивает. Кричит: «Ура! Горит!» Но эти двое меня еще долго преследовали. Мне пришлось снизиться с высоты 3000 до 300 метров. Все время меня догоняли, атаковали, но безрезультатно. Домой пришли — 18 пробоин в плоскости. Экипажи подтвердили, что наблюдали стрельбу и видели горящий самолет. За этот вылет меня представили к ордену Красной Звезды, а Станиславу дали орден Отечественной войны. Так что у меня есть один сбитый самолет, хоть и я потерял самолет. Как потерял? В лунную ночь очень много зависит от стрелка, поскольку истребитель будет идти ниже и стараться увидеть меня на фоне неба. У меня стрелком был опытный Леша Гудков. Один раз, 20 декабря 1944 года, я его оставил дома, а вместо него взял старшего техника-лейтенанта Толю Прача. Он все просился: «Командир, возьми меня войну посмотреть, а то домой приду и что я скажу?» — «Будет близко цель от линии фронта, я тебя возьму вместо стрелка, ты же умеешь стрелять». Техник — он все умеет. Перед вылетом, наверное для смелости, в столовой он выпил грамм 100. Я это почувствовал, говорю: «Ты, наверное, употребил?» — «Нет-нет, командир». Вылетели подсвечивать цель Мемель (Клайпеда). Первый экипаж сбросил светящие бомбы, я сбрасывал вторым. Через три минуты мне надо зайти и сбросить еще раз, чтобы цель освещалась непрерывно. Зашел, «САБы» сбросил. Зенитные снаряды рвутся недалеко от самолета, а этот пулемет вниз опустил и начал стрелять. Кричит «Бей гадов!!» и стреляет. Я говорю: «Прекрати». Сманеврировал, отошел от цели, но, видимо, истребитель нас засек по выстрелам пулемета и уже не выпускал из виду. При подходе к линии фронта я перестал маневрировать. Взялся переключать баки (мы основные баки, которые ближе к мотору, использовали только над целью, чтобы уменьшить вероятность остановки двигателя в результате повреждения бензопровода осколками или при разрыве струи при резком маневрировании), в этот момент между моими ногами и спиной штурмана начали рваться снаряды, выпущенные истребителем. Зарево! Все как будто взлетело вверх. Я оказался в огне! Штурвал туда-сюда — самолет не слушается, перебито управление. В переговорное устройство кричу: «Алло, алло!» Никто меня не слышит. Посмотрел на штурмана Кречетова Ивана Николаевича, но за стеной огня его не увидел, стал кричать. И тут появилась какое-то чувство, какая-то сила над головой и говорит: «Прыгай немедленно! Не забудь кольцо!» Я за кольцо вцепился и за борт, но за что-то зацепился брезентовой лямкой унтов. Дергал-дергал — сорвал унт. Меня струей подхватило, на бок перевернулся, дернул за кольцо, в этот момент я вскользь ударился тазом о хвостовое оперение. До этого, на земле, тренировались, растянув под крылом брезент: «Как ты будешь прыгать? Показывай». Надо было изготовиться, выбраться из кабины, скатиться по плоскости, отсчитать «21, 22, 23» и дернуть за кольцо. Инструктор тогда сказал: «Когда жарко будет — выпрыгнешь, никуда не денешься!» Это точно! Это я на себе испытал! 

Парашют открылся. Горящий самолет пошел вниз. Думаю: «Все погибли». Однако штурман сидел с 3,5 тысячи до 1500 метров, а потом все же рискнул выпрыгнуть и спасся. А радист и стрелок, видимо, были ранены и погибли вместе с самолетом..."

Источники:

1) Наградные листы.

2) Фотография и дополнительная информация предоставлены двоюродным внуком И. Н. Кречетова М. Сергеевым.